Geschichte der Wolgadeutschen

САРПИНОТКАЦКОЕ ПРОИЗВОДСТВО, изготовление ткани сарпинки - преимущественно хлопчатобумажной (кроме того - шелковистой, полушелковой и шелковой сарпинки, чесучи и сарпиночного тика), преобладающей расцветки в клетку, полоску и разных цветов однотонной. Было одним из первых производств, зародившихся в колонии Сарепта в 1770-80-е гг. Его навыки были привезены из Германии. Ткань продавалась гл. обр. через официальные агентства, открытые в Москве и С.-Петербурге, и через торговые конторы - комиссионерства, которые были заведены в ряде городов (Саратове, Самаре и др.). Часть товара продавалась на юг калмыкам. Сарепта стала одним из первых мест производства хлопчатобумажных тканей в России, где в то время была распространена выделка льняных тканей. Поэтому производство сарпинки не имело конкуренции, что обусловило высокие цены на нее, сопоставимые с ценами на шелковые ткани. Сырье закупалось в Вест-Индии, Южной Америке и Персии, частично в Великобритании, которая была транзитным пунктом для амер. хлопка. Шелк, который шел на производство высших сортов сарпинки, колонисты вначале пытались производить у себя, затем начали выписывать из Италии. Краски для пряжи покупались в Германии, причем первоначально применялись только красная и синяя. Сода для красилен производилась на месте путем пережигания растений - т. н. сольца, из которого добывалась хорошая сода.

Первоначально в Сарепте осуществлялся полный цикл производства: прядение хлопка, окраска пряжи, изготовление основы и ткачество. Прядением занимались девушки, ткачеством и остальными операциями - мужчины. Основным поставщиком наемной силы явились нем. колонии, среди жителей которых было немало ремесленников и мануфактурных рабочих. Число наемных рабочих было настолько велико (300-400 чел.), что в Сарепте для их обучения были открыты две школы: одна для взрослых рабочих, другая - для детей.

Спрос на сарпинку, постоянно возрастая (удовлетворялся на 1/4), значительно обгонял производство, тем самым создавались предпосылки для расширения производства. Поэтому с 1790-х гг. Сарептская община отдавала изготовление пряжи в северные колонии, где была дешевая рабочая сила, свободная от земледельческого труда в зимнее время. Община посылала своих членов в эти колонии, где они сдавали немцам-колонистам сырой материал - хлопок и получали взамен готовую пряжу. Работа на дому быстро распространилась в колониях Севастьяновка, Сосновка, Норка, Сплавнуха и др. Прядение хлопчатобумажной нити было распространено лишь в колониях правобережья. Недостаток земли на правом берегу способствовал развитию раздаточных контор. Колонии левобережья в силу лучшей обеспеченности землей почти не занимались промыслами, и С. п. пришло к ним гораздо позднее.

Расцвет Сарепты как центра С. п. продолжался до нач. 19 в. Работая в качестве наемных рабочих на сарептских мануфактурах, колонисты из др. мест знакомились с технологией С. п., а затем, по возвращении домой, создавали производство в своих колониях. Выученики Сарепты - "вольные ткачи", как их называет официальный документ 1808, начинали самостоятельное изготовление сарпинки в колониях нагорной стороны и в Саратове. В Немецкой слободе Саратова в 1812 два квартала из трех были заселены ремесленниками, занимавшимися производством сарпинки в своих домах. "Общество евангелических братьев" пыталось поддержать устройство ткацких предприятий к северу от Сарепты (оно открыло мануфактуры в колонии Норка в 1810), а также и в Саратове (1816), откуда в 1819 С. п. было переведено в Лесной Карамыш, где была более дешевая рабочая сила. Очень скоро ткачи перешли на англ. машинную пряжу, но сами ее красили. Производство велось в очень малом масштабе. Применялся труд членов семьи и в ограниченных пределах наемный труд. Товар сбывался гл. обр. на саратовском базаре. Жены ткачей-ремесленников выезжали на базар с несколькими кусками довольно дорогой сарпинки. К 1820-м гг. появились сравнительно крупные торговые фирмы, занимавшиеся скупкой ткани, наиболее крупная - фирма братьев Шехтель. С течением времени из "вольных ткачей" стали выделяться зажиточные, превращавшиеся в мелких предпринимателей - владельцев сарпиноткацких мануфактур, в которых основой являлась уже наемная рабочая сила.

По технике производства саратовские мануфактуры стояли выше сарептских. Особенно выделялась в этом отношении мануфактура братьев Шехтель, во главе которой стоял один из хозяев - технически образованный человек, инженер, окончивший Петербургский технологический институт. Владельцы предприятия выписали из-за границы опытных мастеров, доставали новые рисунки тканей, ввели производство сарпинки из тонких номеров пряжи (80-100), в то время как обычными номерами являлись тогда 38-40, из которых "вольные ткачи" выделывали грубую и дешевую сарпинку. Сарептские фабриканты, в свою очередь, пользовались некоторыми изобретенными за границей усовершенствованиями станка, одно из них в 3 раза ускорило производство, вместе с тем уменьшило и стоимость самой сарпинки.

Ткачество сарпинки в колониях развивалось в форме раздаточной системы. Предприниматели заготавливали основу и раздавали ее вместе с пряжей крестьянам-колонистам, которые ткали сарпинку у себя дома и сдавали "фабрикантам" уже готовую ткань. Эту систему крупного производства использовали и некоторые из саратовских предпринимателей, открывая свои раздаточные конторы в колониях. Она давала значительную по сравнению с мануфактурным производством экономию на заработной плате. Колонисты, занимавшиеся земледелием, отдавали свободное от сельскохозяйственных работ время ткачеству, привлекали к нему и членов семьи и соглашались на крайне низкую плату, за которую мануфактурный рабочий работать не мог. Поэтому как сарпиноткацким мануфактурам, так и "вольным ткачам" пришлось встретиться с очень опасной и сильной конкуренцией со стороны быстро распространившейся крупной домашней промышленности. Последняя начала привлекать к себе значительные по тому времени средства, в ней стали возникать крупные фирмы, раздававшие работу на дом многим ткачам. В 1820 появилась фирма братьев Шмидт, открывшая раздаточную контору в Усть-Золихе. Позже эта фирма стала одним из крупных сарпиноткацких предприятий. К 1830-м гг. ткачество сарпинки широко распространилось в ряде колоний: Усть-Золихе, Голом Карамыше, Поповке, Сосновке и в др. Улучшенные приемы работы и технические усовершенствования, появившиеся на саратовских мануфактурах, перенимались в колониях и быстро там распространялись. Значительную в этом отношении роль сыграло закрытие мануфактуры братьев Шехтелей. С одной стороны, это предприятие испытывало сильную конкуренцию со стороны крупной домашней промышленности, с другой стороны, положение владельцев, которые вели, кроме сарпиноткацкой мануфактуры, ряд др. торговых дел и предприятий, сильно пошатнулось. После закрытия мануфактуры мастера, выписанные из-за границы, разъехались по колониям, занимавшимся изготовлением сарпинки, познакомили колонистов со всеми техническими усовершенствованиями, научили их такому ткачеству, которым отличалась мануфактура братьев Шехтелей. Это в значительной мере способствовало улучшению качества ткани в колониях. Усовершенствованный ткацкий станок, введенный саратовскими фабрикантами, также скоро стал известен в колониях и получил там широкое распространение. Саратовские предприятия не смогли выдержать конкуренции колонистской крупной домашней промышленности, отличавшейся крайней дешевизной рабочей силы. К кон. 1-й пол. 19 в. ткачей-сарпинщиков в Саратове не осталось.

Домашнее ткачество широко распространялось по колониям нагорной стороны и уже к 1840-м гг. достигло крупных размеров. Хлопчатобумажная пряжа и сарпинка начинали играть значительную роль в товарообороте Саратовской губ. В 1845 количество выработанной в Саратовской губ. сарпинки превысило 800 тыс. аршин, из них 40 тыс. аршин было произведено на двух сохранившихся ткацких мануфактурах и ок. 760 тыс. аршин выткано колонистами на дому. В колониях на дому у поселян сарпинку ткали на 1807 станках, в производстве сарпинки участвовали ок. 30% семей. В последующие годы С. п. росло еще более быстрыми темпами. В 1845-66 число станков увеличилось почти в 4,5 раза (с 1800 до 8000), а выработка ткани выросла в 15-20 раз (с 800 тыс. аршин до 12-16 млн аршин). В 1859 в колониях было уже ок. 40 сарпиноткацких и ок. 25 красильных предприятий.

Из подсобного занятия С. п. стало превращаться в весьма существенный источник заработка для колонистов нагорной стороны, в некоторых хозяйствах оно стало основным занятием, иногда - даже единственным источником средств существования. Ткач получал 2-5 коп. с вытканного аршина, т. е. в среднем от 15 до 40 руб. за весь период работы. Почти половина сельского населения оставила земледелие и занялась производством сарпинки. По данным волостных правлений за 1894 и сведениям Списка населенных мест Саратовской губ., сарпиноткацким промыслом занималось ок. 8 тыс. колонистов. Стоимость произведенных товаров составляла примерно 1,4-1,5 млн руб. Современник писал: "Внутренность массы домов колонистов представляет маленькие фабрики, где стоят один или два ткацких стана для взрослых работников дома и несколько маленьких моталок, за которыми сидят мальчики и девочки и мотают бумагу".

В основе организации С. п. лежало разделение труда. Владелец раздаточной конторы, или "фабрикант" покупал пряжу и отдавал ее для окраски в красильное заведение. После окраски пряжа наматывалась на шпули. Эта работа производилась детьми и подростками у них дома. Готовые шпули сдавались хозяину по счету, после этого они поступали в сновальню для изготовления основы. По словам современника, "изготовление основы для сарпинки составляет единственную часть всего производства, носящую на себе фабричный характер. В доме хозяина (фабриканта) занята обычно одна комната под мастерскую или фабрику, где на одном или нескольких станках (устроенных в виде высоких цилиндрических моталок, вертящихся около вертикальной оси и приводимых в движение по мере надобности рукою рабочего) приготавливается основа". Ткачество производилось рабочими дома и было организовано на основе раздаточной системы. Только окраска пряжи и изготовление основы носили мануфактурный характер: красильщики и сновальщики работали в мастерской хозяина.

Концентрация С. п. сравнительно быстро привела к тому, что главную роль в нем стали играть несколько фирм: Шмидтов, Борелей и Рейнеке. В 1870 число фабрикантов составило 80-85 чел. 60-68% всего С. п. приходилось на 8 крупнейших фирм, среди них – Бореля (выпускала продукцию на 150 тыс. руб. в год), Шмидта (100 тыс. руб.), Кума (60 тыс. руб.), Вебера (60 тыс. руб.), Бендера (50 тыс. руб.), Тефера (30 тыс. руб.), Шпета (15 тыс. руб.), Идта (12 тыс. руб.). Ткачеством колонисты занимались преимущественно зимой, а летом – только в свободное от сельскохозяйственных работ время (в среднем – ок. 150 дней в году); рабочий день длился с 5 часов до 22 часов, зимой – 14 часов в сутки, летом – до 9 часов. Хороший ткач вырабатывал в день от 7 до 15 аршин сарпинки, в зависимости от ее ширины. Плата ткачам производилась по объему изготовленной ими сарпинки и изменялась в зависимости от спроса на нее, средняя плата хорошего ткача равнялась 36 коп. в день.

Машинная некрашеная пряжа приобреталась в Москве (более грубая - N 38 и 40) и в Великобритании (тонкие сорта - N 60-70; была лучше выбелена, чем московская). В колониях ее окрашивали во все цвета, кроме красного. Окраска в красный цвет в колониях не получалась, поэтому англ. пряжу для крашения завозили в Германию, в город Эберфельд. Пряжа, купленная в Москве, окрашивалась там же в красильне Рабенека. Причем в Эберфельде окраска обходилась гораздо дешевле, чем в Москве. После крашения в красный цвет цена пряжи возрастала в 2 раза.

Ассортимент выделываемой в колонии сарпинки был очень разнообразен. Сарпинка разделялась на сорта по номеру пряжи, плотности ткани, ее ширине, по окраске и узору. Из толстой пряжи (N 38 и 40) выделывалась дешевая ткань, гл. обр. "сарафан" (покупалась преимущественно рус. крестьянками для шитья сарафанов). Средние сорта делались из пряжи N 44, 46 и 50. Для тонких тканей, высших сортов сарпинки, употреблялась пряжа N 60 и 70. На цену сарпинки влияли плотность и ширина ткани. Так, например, сорт "сарафан", при ширине в 1,5 аршина, красного цвета, который ценился дороже других, шел в продажу по 35 коп. за аршин, тогда как по той же цене продавались некоторые др. ткани при ширине всего в 1 аршин. Но наибольшее число сортов различали по окраске и узору. Среди всех красок преобладали синяя и желтая как наиболее дешевые, высшие сорта были красными, лиловыми, зелеными, часто с примесью др. красок, удешевлявших ткань. По узорам, напр., у Бореля насчитывалось до 80 сортов. Наиболее красивыми были ткани с сочетанием цветов красного с белым, желтого с белым и др. Наименее же красивы синие и красно-желтые сорта. Кроме материй выделывались также сарпинковые платки. Они были различного размера и качества и ценились немного выше сарпинки. Высшие сорта платков изготовлялись с примесью шелка (бумажная основа и шелковый уток). Делались еще платки с шелковой каймой. Полушелковые платки ценились значительно дороже бумажных.

Постепенно С. п. распространилось и в центральных губерниях России. В 1868 в Москве 6 бумаготкацких предприятий, наряду с различными видами хлопчатобумажной ткани, выделывали и сарпинку. Во Владимирской губ. 8 из 64 предприятий занимались производством сарпинки. Под влиянием конкуренции район распространения саратовской сарпинки сузился. Однако это не задержало роста С. п. в саратовских колониях. Оно расширялось исключительно быстрыми темпами, обгоняя средние темпы роста всей рус. хлопчатобумажной промышленности. Емкость рынка возрастала значительно быстрее, чем происходило его территориальное сужение.

Главным пунктом оптовой продажи сарпинки была Нижегородская ярмарка. В 1860-х гг. удельный вес сарпинки во всем обороте бумажных тканей возрастал из года в год. За 8 лет привоз сарпинки на ярмарку увеличился в 2 раза, в то время как привоз ситца возрос лишь на 6-8%. В 1870-гг. сфера распространения саратовской сарпинки охватила все Нижнее и Среднее Поволжье и район к востоку от Волги по ее левым притокам. Крупным пунктом сбыта сарпинки на северо-востоке была Вятка, на востоке - Оренбург. Довольно большое количество сарпинки продавалось в Средней Азии, куда она завозилась из Астрахани и Оренбурга. На азиатские рынки шла преимущественно яркая, красная и желтая, сарпинка. На юго-западе главным пунктом сбыта была станица Урюпинская в Области Войска Донского, где ежегодно открывалось четыре ярмарки. На наиболее значительных из них - Покровской и Крещенской - сарпинка была в числе основных товаров. Некоторое количество сарпинковых товаров сбывалось на ярмарках Саратовской губ. Общее число их в 1867 составляло 123 (23 городских и 100 сельских); ткани на них привозилось на 6074 руб., продавалось - на 2823 тыс. руб. Для торговли сарпинкой наибольшее значение имели 2 ярмарки в Камышинском у. На местных ярмарках сбывалось лишь ок. 10% всей вырабатываемой сарпинки.

В 1870-х гг. С. п. начало испытывать неблагоприятную конъюнктуру, сбыт затруднялся, цены начинали падать. Это сказывалось на объеме производства, который уменьшался, так же как и оплата труда рабочих. Причинами были распространение машинного ткачества (в 1866 было только 42 бумаготкацких фабрики, в 1876 - 92) и падение спроса на сарпинку. К 1880 число сарпиноткацких предприятий сократилось с 80-85 до 30, общий объем производства уменьшился на 43-45%. Помещение капитала в сарпиноткацкую промышленность стало менее выгодным, чем в др. производства, наступил отлив капиталов в др. отрасли, в частности в мукомольное дело.

Падение С. п. остановилось в 1880, в 1890-е гг. вновь начался его рост. Вследствие недостатка рабочих рук в нем. колониях фабриканты, покупая станки и обучая рус. крестьян тканью сарпинки, стали распространять промысел на рус. села (особенно после неурожая 1898). В кон. 19 в. С. п. получило развитие и в заволжских колониях. По сравнению со всеми др. промыслами в регионе С. п. в нач. 20 в. занимало первое место. Кризис 1900-03, сильно ударивший по всей рус. промышленности, не коснулся С. п. В Саратовской губ. выделка сарпинки не только не сократилась, но даже в 1902 и особенно в 1903 увеличилась. Ткацкий станок со всем оборудованием стоил, по данным "Исследования кустарных промыслов Саратовской губернии", 21 руб. (10 руб. - сам станок и 11 руб. - все необходимые для тканья приспособления), по др. данным - 13-15 руб. Все это приобреталось ткачом за собственные средства. Предприниматели от изготовления сарпинки получали 30% прибыли. Средний заработок ткача в Саратовской губ. был гораздо выше, чем у ткачей др. регионов России (63% от заработка ткачей Саратовской губ.), работавших от раздаточной конторы. В 1910-11 изготовлением сарпинки было занято 12 626 чел. Накануне 1-й мировой войны число раздаточных контор возросло до 64. К 1918 выделыванием сарпинки занималось ок. 15 тыс. чел.

Лит.: Клаус А. Наши колонии. СПБ, 1869; Статистический обзор Саратовской губернии за 1893 г. Саратов, 1894; Минх А.Н. Историко-географический словарь Саратовской губернии. Саратов, 1901; Писаревский Г. Хозяйство и форма землевладения в колониях по Волге в XVIII и первой четверти XIX века. М., 1916; Степанов П.Н. Саратовская сарпинка. Марксштадт, 1920; Шлифштейн Е.И. Мелкая индустриальная сельская промышленность юго-востока России. Саратов, 1922; Туган-Барановский М. Русская фабрика. 6-е изд. М., 1934.

Е. Арндт (Саратов)


Дополнительные статьи и материалы:
  1. Дитц Я. Сарпинка // Дитц Я.Е. История поволжских немцев-колонистов. М., 2000, с. 272-277.
  2. Сарпиночное производство в Саратовской губернии // Кустарный труд. Бесплатное приложение к газете «Сельский вестник», 1912, № 14, 15.

Альбом сарпинок.

Кликните иконку, чтобы открыть увеличенное изображение.

 

Альбом сарпинок. Саратовские фабриканты “Андрей Бендер и Сыновья”. Голый Карамыш, Саратовской губ. 1913 год. 24-е издание. Весна и лето 1913 года.

На 59 листах представлены виды сарпинки - 450 образцов: чесуча сарпинская, сарпинка полушелковая, сарпинка "Рекорд", сарпинка шелковистая, сарпинский "Оксфорд" с указанием ширины и цены за аршин. В альбоме также имеется общая информация о саратовской сарпинке, указаны условия продажи для иногородних розничных покупателей с указанием требуемой меры для платьев, белья и кофточек и полного ассортимента товаров, помещенных в альбоме.